Сергеев-Ценский Сергей - В Снегах
Сергей Николаевич СЕРГЕЕВ-ЦЕНСКИЙ
В СНЕГАХ
1
В это утро, умываясь около землянки ледяной водой, летчик лейтенант
Свиридов вспомнил только что виденный странный какой-то сон.
Обыкновенно никаких в последнее время снов Свиридов не в состоянии
был припомнить, но этот почему-то запомнился.
Он видел свою московскую квартиру на шестом этаже и в ней - жену Нюру
и четырехлетнюю светловолосую, в отца, дочку Катю. Они сидели обнявшись,
смотрели в окно, а ближе к двери, на полу, стоял электрический чайник, от
которого шел красный шнур к штепселю. Он же сам будто бы вошел в эту
комнату из коридора и вдруг услышал слова, сказанные очень отчетливо и с
большой тоской:
- Я - жаворонок... Я умею говорить по-человечески... И вот меня хотят
изжарить!
Слова эти шли из чайника, а когда он пригляделся, то оказалось, что
чайник почему-то похож на клетку, и в этой клетке-чайнике метался
действительно серенький хохлатый жаворонок с безумными от ужаса глазами.
Потом как-то все спуталось, смешалось. Он порывался вытащить из
горячего уже чайника-клетки этого изумительного говоруна, но почему-то не
мог, а Нюра и Катя уже не сидели около окна, - их не было в комнате, - и
никто не объяснил ему, что это за жаворонок и зачем нужно было его жарить.
А потом на дне чайника он увидел только маленькую головку уже зажаренной
птички.
В двадцать пять лет люди вообще мало бывают склонны думать о том,
чего не бывает в жизни, а здесь, в тундре, где тонули в снегах низкорослые
жиденькие корявенькие березки и неумолчно гремела война, тем более некогда
было думать об этом.
Кругом лежала укрытая снегом тундра, подпертая на западе грядою
сопок, а на севере темнело полосой Баренцево море, и оттуда сейчас тянул
легкий, но свежий ветер.
В этот день Свиридов должен был патрулировать там, в стороне чуть
заметно синевших дальних сопок, из-за которых часто появлялись вражеские
бомбардировщики, чтобы тревожить Мурманск.
Аэродром, на котором, тщательно замаскированный, стоял в ряду с
другими и его , был укрыт мягким, пока еще неглубоким снегом.
Свиридов, тепло одетый для полета, казался издали толстым и
неуклюжим, хотя был легким и гибким, хорошим гимнастом. Из землянки он
вышел, захватив с собой на всякий случай бортпаек: несколько банок
консервов, несколько плиток шоколаду. И вот, быстро пробежав по снегу и
оставив в нем широкий след, оторвался от земли и свечой пошел в
высоту.
Как-то вышло так, что лейтенант даже не попрощался с Бадиковым, а
вспомнив об этом при взлете, подумал:
Ему часто приходилось вылетать в разведку и возвращаться в положенный
срок, никого не встретив в воздухе. Однако еще с раннего утра он, как и
другие, видел, что день наклевывается ясный. Небо было хотя и облачным, но
с большими прозорами бледной голубизны. А когда прорезал два
слоя облаков, небо стало гораздо просторнее, чище... И вдруг разглядел в
нем Свиридов три мутные, прячущиеся в облаке тени самолетов.
Послушный опытным рукам, лежавшим на штурвале, пошел на
сближение. Свиридову просто хотелось убедиться, что это свои, в чем он был
почти уверен, однако чем ближе он подходил, тем яснее видел: враги.
С земли он узнал бы их по характерному шуму моторов, но теперь рев
заглушал все звуки кругом. Врагов выдал их желтый камуфляж.
Глаза искали на ближайшем из них белый круг с черной свастикой в середине
и нашли. И тут же пришло решение напасть.
Чтобы напасть, нужно было набрать высоту. Лейтенант быстро взял
штурвал на себя - резко взмыл кверху.
Настал момент. С
