Сергеев-Ценский Сергей - Воронята
Сергей Николаевич Сергеев-Ценский
Воронята
Рассказ
I
Говорится, что ворона - дикая птица. Это не совсем верно, конечно, да
едва ли и сама ворона считает себя дикой.
Ворона долговечна. Она живет на одном и том же месте многие годы, и
разве известно вам, о чем она думает, сидя около вашего дома и глядя на него
и на вас?
Для вас все вороны, конечно, одинаковы, вы из них ни за что не отличите
даже самца и самки, они же отлично знают вас, и всю вашу родню, и всех ваших
гостей, и когда приходит к вам в дом кто-нибудь такой, кого они никогда не
видали, они начинают встревоженно каркать: они вас хотят предупредить о
возможной для вас опасности, потому что по долгому опыту жизни знают, что
всякий новый человек - это какое-нибудь беспокойство.
Они вполне уверены, что когда выплескивают с вашей кухни помои, то это
для них, и за то это, что они ведь ваши вороны, вашего двора, вашего и еще
двух-трех поблизости, но не дальше трех: там уже начинаются свои вороны, а
еще дальше - свои. У них строго разграничены все дома в населенном месте:
эти - наши, а вот эти - ваши, другие вороны! И что бы вы там ни говорили, а
когда с конька вашей крыши они кидаются на ястреба, который вьется над
вашими курами, они ведут себя, как дворовые собаки, и когда ястреба
прогонят, они прилетают снова на крышу и каркают по-особенному, сильно
раскачиваясь, пригибая и выставляя голову и распушив хвост. Приблизительно
карканье это значит: "Вы видели, конечно, летал ястреб? Он мог задрать самую
лучшую из ваших кур, но мы-ы..." Каркают этак они в смутной надежде, что вы
их когда-нибудь да поймете и кинете им за их службу нескупой кусок хлеба.
В старину, когда люди были ближе к природе и непосредственней, ворон
называли вещуньями, но теперь вороны потеряли способность вещать, так же как
цыганки теряют способность к гаданью; что делать - время! Теперь вороны чаще
бывают сыты, от сытости очень чувствительны, от чувствительности - неловки,
и чаще с ними случается, что то или это они и проворонят. Но если они
кое-что из своих знаний и потеряли, все-таки, - не особенно красивые, но
сработанные прочно, - они остаются сметливы, себе на уме, осторожны и
домовиты.
И те две вороны, которые вдруг по весне начали таскать прутья на вяз,
стоявший в саду помощника машиниста с железной дороги Приватова, были,
конечно, давнишние приватовские вороны, но, пока они не пустились в такое
сложное предприятие, как устройство гнезда, их просто не отличали от других
ворон.
Однако когда и на второй и на третий день две вороны усердно и деловито
таскали в клювах прутья на верхнюю разлатину вяза, восьмилетняя Женя
Приватова указала на них пальцем и сказала матери хотя и довольно тихо, но с
явным восторгом:
- Мам! Погляди! Вон наши вороны строят себе дом!
Мать Жени Приватовой была высокая, статная, миловидная еще лицом, хотя
уж не молодая. Потеряно происхождение старинного слова "степенный", но не
утерялось еще его значение: у матери Жени была именно степенность,
неторопливость во всем, что она делала. В молодости на селе она была первой
рукодельницей, и множество прошло через ее руки лоскутных одеял и полосатых
дерюжек из бесчисленных ситцевых обрезков заказчиц. Она и теперь еще
вышивала по вечерам петушков и коньков на полотенцах, и хотя сама читала по
складам и писала с большим трудом, все-таки она, а не отец, научила Женю
читать и подписывать свою фамилию. Читала Женя уже лучше матери, а
подписывалась так: "Женья Прыватов".
Когда в саду их - а он был н
